11
04
2010
«ГОРЬКО !» (брак: свадьба)
Для многих русских так называемой четвертой волны жизнь во Франции начинается именно с этого – “рационализаторского” предложения. Правда, “Горько !” на свадьбе не кричат, тарелки не бьют, невесту “не пропивают”, хлеб круглый не кусают, водку не пьют, под стол не падают, подарками молодых не заваливают. Одним словом, для типичного француза свадьба – это более церемония, чем гуляние. О “типичном” и “нетипичном” французе разговор будет ниже, в главе о национальностях, но никакой моральной нагрузки эти понятия не несут. Просто автору неизвестно, как отмечается одно из самых замечательных событий в жизни каждого у “нетипичных” французов, т.е. тех, кто получил французское подданство в результате натурализации, но остался все тем же итальянцем, русским, поляком, китайцем, африканцем или арабом.
Итак, свадьба…
Но ведь было что-то до нее, то есть собственно знакомство.
Первая половина 90-х гг. Россия и бывший СССР :
“Москва. Мосфильм. Она, русская, разведена, имеет ребенка от первого брака, работает несколько лет на киностудии. У нее высшее образование и знание английского. За две недели до окончания франко-русского фильма ее направляют работать в съемочную группу. Он, француз, не был женат, работает на фильме, на второй день они знакомятся… “Служебный роман” перерастает в пред… предложение, и как выяснится позже, не более и не менее, как в “рационализаторское”. Но справедливости ради надо заметить, что из пяти “служебных романов” на одной кинокартине только один получил свое развитие и логическое “завершение” в виде “свадьбы”.”
“Москва. Туристическая фирма. Она, русская, высшее образование – гид-переводчик. Он, француз, разведен – турист…”
“Москва. Она, русская, москвичка, высшее образование, разведена, имеет ребенка от первого брака, работает с иностранными фирмами в области текстиля (в основном, немцы, японцы, реже итальянцы и французы) по контрактам. Он, француз, разведен, имеет двоих детей, один их которых живет с ним, бизнесмен, открывший свой филиал в Москве…”
“Москва. Она, русская, высшее образование, проститутка в одном из крупных отелей. Он, француз, разведен, имеет двоих детей, один из которых живет с ним, бизнесмен, приехал в Москву по делам фирмы…”
“Москва. Она, русская, манекенщица, выезжает с группой в Париж для показа мод. Здесь, на дефиле, знакомится с ним, французским аристократом, очень богатым и очень немолодым…” (…)
Истории можно было бы продолжать до бесконечности. Факт налицо : 90-е гг. XX века ознаменованы новой четвертой волной эмиграции, немалую часть которой составили смешанные браки. Невозможно так же не заметить, что большинство отъезжающих женщин (практически 90%) имеет высшее образование, и этот отток так называемого “среднего класса” наносит невосполнимый ущерб российской культуре (но остановка его насильными мерами со стороны государства представляется еще большим злом).
(…)
Итак, свадьба. Но было что-то до нее. То есть знакомство… с родителями и прочими родными и близкими будущего супруга, то что по-русски в былые времена называлось красочным и стыдливым словом смотрины. Выпадает это счастье не каждой, но если вас повезли на смотрины, будьте уверены : ваша участь решается не на сцене, а за кулисами, и не только вашим будущим мужем.
“…С корабля на бал :
25 декабря, католическое Рождество, принято отмечать в кругу родных и близких.
У него – большая семья : отец, всю жизнь проработал военным врачом, ныне на пенсии, мать, домохозяйка и немудрено – вырастила семерых детей, многие из которых уже женаты, замужем и имеют собственных детей… Вся семья на Рождество собирается в доме родителей… Вообще говоря, не каждое Рождество, но это – особенное, т.к. все хотят присутствовать на смотринах.
Они приезжают позже всех, 24-го : она, уставшая от шестичасовой дороги, входит в дом и говорит “бонжур”, одно из нескольких слов по-французски, которые она знает. Знакомится с родителями и родными… Ей предлагают с дороги чашку кофе или стакан сока, но она предпочитает откланяться и попросить разрешения у родителей поднять вещи на третий этаж, в комнату, которую отвели молодым на эти три дня… Наверху, в холодной плохо протопленнной комнате она достает из сумки оставшийся с дороги шоколад и, медленно съедая, раздумывая о чем-то, приходит в себя от первого шока. Внизу, на первом этаже, идет скрытое обсуждение возможной претендентки на… наследство.
За столом она ведет себя “правильно”, умеет себя держать, это замечают все, но имея в запасе пять-шесть французских слов, не участвует в разговоре, а к ней никто не обращается, хотя почти все говорят по-английски, — это замечает она… Впрочем, она замечает и понимает абсолютно ВСЁ, и без знания языка : и отношение к ней, и отношения между родственниками, и отношения трех поколений… Ее всё шокирует, всё кажется “ненормальным”: и то, как бабушка, не видевшая внуков целый год, почти не обращает на них внимание; и та манерность и забота о приличиях за столом (правильно есть, правильно говорить, и не слишком долго задерживаться на одной теме, не обсуждать французских политиков, не повышать тона и не кричать за столом, не тянуться за хлебом или солью через соседа, и уж, конечно, не опаздывать к обеду или ужину…), и то, сколько эти странные люди могут обсуждать за столом вкусовые качества съеденного и выпитого и бесконечно долго говорить обо всем, но в общем-то ни о чем (есть данные о том, что французы – самый болтливый – после итальянцев – народ в Европе), и то, как размерено время обеда и ужина и, встав из-за стола, они как-то быстро теряют интерес друг к другу… Надо заметить, что все эти три замечательных дня, проведенных в этом гостеприимном доме, ей все время хотелось есть. То ли обеды были скудные, то ли просто – на нервной почве… На третий день, когда весь шоколад и все печенье из потайной сумки были съедены, она, через час-два после обеда (в 12 час.), поняла, что до ужина в 19ч. не доживет, и попросила своего возлюбленного пойти прогуляться в центр города : на Рождество в центре любого города обязательно раскидывают палаточный городок – где продают рождественские сувениры – всё ручной работы : будь то шерстяные кашне или женские украшения, и рядом – неизменные горячее красное вино с канелью, эльзасские сосиски с луком и горчицей, тонкие блинчики с шоколадом…
25 декабря, перед обедом, часов в 11, вся семья собирается в салоне, у елки. Наступает торжественный момент – получения подарков. Завернутые в красивую подарочную бумагу, они ждут своих хозяев под елкой. Начинается поиск : каждый ищет свое сокровище, раскрывает, делится впечатлением с близкими. В первое для нее католическое Рождество она ничего, собственно, себе под елкой не нашла (так же как и во второе, и в третье, и в четвертое…), из чего сделала вывод, что еще не стала членом семьи, а позже, став им, подумала : вероятно, дело в том, что просто я православная и, стало быть, к 25 декабря не имею никакого отношения, и только через пять лет ей стало понятно главное…
На четвертый день они уезжали, прихватив из отцовского подвала коробку старого вина. Она не знала, что собственно сказал отец сыну, но поняла, что выбор был одобрен. И сразу по приезде в Париж они подали документы в мэрию. Свадьба была назначена через два месяца…”
И наконец, свадьба !… Но было что-то еще до нее. Всего за один день перед наиважнейшим и волнительным событием в жизни… А именно : будущий супруг ведет невесту в нотариальную контору и предлагает подписать какие-то непонятные бумаги, говоря, что, между прочим, так положено. Подозревая что-то не вполне ясное, невеста отказывается ставить свою подпись под тем, что ей непонятно. Тогда жених срочно находит переводчика (ни мало ни много, — за 150 долларов, за срочность надо платить!), который тут же в конторе переводит текст загадочного контракта. Она внимательно слушает, но многое, если не сказать большее, ей так и остается непонятным. Непонятным остается прежде всего главное : зачем, для какой цели нужен этот контракт о разделении имущества, когда, собственно, делить им нечего : у нее нет ни недвижимости на территории Франции, ни счетов в банке с “отмытыми” деньгами, он снимает квартиру, и дома за городом у него так же нет… И все-таки он настаивает. И даже объясняет, что если данный контракт не будет подписан, то и расписаться в мэрии они не смогут… В общем, здесь есть какая-то таинственная связь, которую она, по своему незнанию французских законов, не может уловить. В конце концов, она соглашается… Так, завтрашние супруги начинают свою совместную жизнь с контракта о разделении имущества.
И вот – свадьба !
Невеста в белом платье, белых перчатках, с цветами в волосах и неизменным букетиком в руках. Жених – в костюме, не обязательно в черном, но желательно от Черрутти или Кензо. Родственники и близкие… все собираются у мэрии… В назначенный для данной пары час всех приглашают в торжественный зал, где и происходит церемония росписи. Момент радости и сильнейшего стресса, особенно для невесты, если она не понимает и не говорит по-французски. Но доброжелательное отношение окружающих, их поддержка во многом помогают снятию напряжения. После регистрации дается некоторое время для поздравлений и фотографирования, затем процессия покидает мэрию. Между росписью и торжественным ужином как правило три-четыре часа свободного времени, используется оно по-разному, в зависимости от обычаев каждой семьи : если в одном районе живут разные родственники, то возможно перемещение из дома в дом, иногда же оставляют молодых одних на какое-то время и затем приезжают за ними…
Есть разные варианты свадебного вечера : ресторан, съём дома или замка, и, наконец, просто дома, как правило у родителей или родных, которые живут ближе всего от места регистрации.
Что касается подарков, всё больше входит в моду дарить деньгами – чеками, но может быть и другое : например, билет на самолет на двоих для свадебного путешествия (есть тип билетов, который можно использовать в течение года), а так же вещи домашнего обихода : кофеварка, микроволновая печь, фарфоровый сервиз, туалетные принадлежности, лампа или даже компьютер.
Танцы и “хоровое” пение за свадебным столом во Франции не практикуются, зато обязательно достанется вам кусочек от огромного торта и бокал настоящего французского шампанского.