Статья —

мнение из зала, в виде письма к подруге.

Привет, Элик! Все-таки интернет – замечательная штука: связь моментальная. Ты просила меня дать тебе «отчет» о Встрече с прозаиком Захаром Прилепиным. Н-да! На-днях (а точнее, 29 сентября) посмотрела я на этого «писателя» – презентация его новой книги «Грех» на русском и французском языках прошла в нашем русском магазине «Глоб». Народу набилось много. Но ведь почти сплошь один «слабый пол»! Причем, в основном молодежь (пришли на русского плей-боя посмотреть, по своему собственному желанию когда-то воевавшему в Чечне). Среднего возраста – очень мало. И две-три пожилых женщины, одна из которых посреди его выступления демонстративно встала и ушла. Ушла еще одна молодая пара.

Вопросов много задавали, — особенно я (а я вопросы «каверзные» люблю задавать). Когда вопросы были «повышенной сложности», г-н Прилепин явно «плавал» или ловко уходил от ответа. Вернее, не уходил, а как-то так смутно отвечал, что ничего понять невозможно было. Вообще, ни одной умной мысли за весь Вечер им не было сказано, а всё сплошь какие-то жуткие банальности, «общие места». Зато когда он начинал рассказывать о своей «гениальной» персоне, остановить его было почти невозможно. Я думала раньше, что шутят журналисты и критики, которые «обвиняют» г-на Прилепина в нарциссизме. Но мне представился случай – на данном Вечере – убедиться в этой горькой правде самой. И примеров этой распущенной самовлюбленности – легион.
Например, одна дама его спрашивает: «Скажите, и Ваши книги хорошо продаются?» Прозаик сначала как-то странно замялся, а потом выдал: «Вот знаете, Сергей Михалков умер, так я посчитал – я за 5 лет, которые пишу, собрал больше Премий, чем Сергей Михалков за всю жизнь. (Вот как! Он посчитал! – С.О.) И книги мои издаются огромными тиражами. (Уж не знаю, какими там огромными – в его новой книге «Грех» стоит тираж – пять тысяч экз. – С.О.) Недавно моя новая книга «Грех» получила Премию в Китае, как «лучший бестселлер», переведена на китайский, продается в Китае. И я вот мечтаю, что миллиард китайцев ее раскупит, и я стану миллионером.» Вот, оказывается, какая заветная мечта г-на Прилепина!
 Другой вопрос из публики: «А поэзию Вы когда-нибудь писали? Пишете?» Ответ сначала «веселый»

(вообще у г-на Прилепина наблюдается это желание не серьезно пообщаться с публикой, а ее повеселить. Ему бы не писателем подвязаться, а юмористом на сцене, вроде Сергея Дробаденко и прочих наших замечательных эстрадных артистов! Только вот беда: эстрадный артист должен помногу работать, тексты свои оттачивать и т.д., а у г-на Прилепина нет особого творческого рвения. Но об этом чуть ниже). Итак, веселый ответ, перешедший в невеселый: «Ну, в молодости каждый интеллигентный юноша пишет стихи! (зал смеется). Но потом, понимаете ли, когда мужчина моих лет смотрит в зеркало (дальше идет непереводимая игра слов, из которой ясно, что этот мужчина – он сам и что почему-то к своей внешности он относится неважно, считая себя старым для поэзии.  – С.О.)… то думаю… Ну, как я буду рифмовать «день» – «сирень»». Ну, в общем, мы поняли: неприлично заниматься поэзией после 35 лет! Я заметила писателю, что есть поэты, которые намного старше, но которые продолжают писать поэзию и в преклонном возрасте, как, к примеру, Е.Евтушенко, и добавила (масло в огонек): «Скажите лучше, что просто это не Ваше.» Прозаик спел дифирамбы Евтушенко, но в конце огрызнулся, смотря мне прямо в глаза, словно хотел меня одним своим взглядом «уничтожить» (я прямо напротив него сидела, в первом ряду): «Но я говорю о с е б е.» Замечательно! Начав с обобщения – «мужчина средних лет» – все-таки вышел на единичный случай. Значение, впрочем, имеет другое, в данном вопросе, как у Высоцкого: «Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души.» А писателю Прилепину, который заявляет, что он пишет свои произведения «левой пяткой» – подобный род занятий, конечно, не подходит. Насчет «левой пятки» – это не неуместная шутка. Это из его интервью. Читай далее, только не падай со стула – ты, профессор, преподаватель филфака университета. «Я пишу быстро и легко. – говорит этот новоявленный прозаик в одном интервью. – Когда у меня появляются свободные пятнадцать минут, я сажусь и пишу. Причем, без всякого вдохновения, которым любят бравировать другие писатели. И обычно – левой ногой. Писательство – это не труд, это забава. Причем забава легкая. Когда мои собратья по перу говорят, что в то время, когда они пишут, у них кровь идет горлом, я испытываю брезгливость и недоумение. У меня ничего горлом не идет.» И далее, еще более интересное заявление: «Все найденные огрехи относите на счет моей левой ноги, но уж если я начну писать правой рукой, да не пятнадцать минут, а по полчаса в день, то тут просто камня на камне не останется от пьедесталов былых литературных кумиров.» Ну, что, дорогая, ты еще не в «коме»? Тогда я добавлю его «байку» – как этот беллетрист сам назвал случай, который с ним был в жизни. Байка на политическую тему. Читай далее и удивляйся. А байка такова. Жил-был президент Путин. Однажды решил Президент устроить Встречу с молодыми писателями. И вот на этой Встрече так оказалось, что г-н Прилепин сидел за длинным столом прямо напротив ПрезидентаИ вот, пока другие молодые писатели уплетали вкусные пирожки, г-н Прилепин – конечно, после того, как удалились журналисты и была закончена официальная часть Встречи – задал Путину каверзный вопрос: «Скажите, каким Президентом Вы хотели бы остаться в памяти народной – злым или добрым?» (Нет, вместо слово «злой» г-н Прилепин употребил какое-то другое, схожее по значению, но, к сожалению, сейчас уже забыла. – С.О.) На что В. Путин ответил: «А что Вы от меня хотите?» На что г-н Прилепин тоже отбил новой «подачей» — целой программы действий в различных областях российской жизни. Президент записал каждый пункт «вопросов». А потом – ответил. И… вычеркнул все «вопросы». После чего г-ну Прилепину стало ясно, что «вопросов» в России нет, и всё к лучшему в этом лучшем из миров. Окончание этой байки интересно: человека, который занимался организацией этой Встречи с молодыми писателями России, потом срочно уволили. И писатель здесь себя чувствует «виноватым». Сказал – мол, мне надо было отрубить голову, а не отыгрываться на постороннем человеке. Г-н Прилепин, похоже, не знает, что такое «комплекс Медеи»: Медея не Ясона убила, когда он ее, волшебницу, зрелую женщину и умницу, бросил ради молоденькой коринфской принцессы, а сначала эту принцессу, а потом – и его детей. И бросив Ясона у разбитого корыта, умчалась на огненной колеснице. Так вот, мучься г-н Прилепин, всю жизнь, что из-за тебя невинный человек пострадал! Да и, впрочем, какую там голову-то было рубить? Яйцо курицу учит. Интересна была еще брошенная фраза (ох, слово — не воробей! Вылетит – не поймаешь!): «Я через триста лет останусь. А кто будет тогда помнить Путина!» Я чуть со стула не рухнула! И только открыла рот, чтобы попытаться спустить бедного мегаломана на землю, напомнив ему, что в наше время еще и триста лет не прошло, а уж никто не читает ни Вольтера, ни Дидро, ни Державина, кроме преподавателей и студентов литфаков, но в это время какой-то нездоровый ажиотаж охватил публику – видно было, что многим (хотя, славу Богу, далеко не всем!) байка понравилась – особенно другая вставка, о молодой писательнице, сидевшей рядом с Президентом и… гладившей ему ногу, но очень скоро выяснилось, что это была не нога, а голова собаки – лабрадора В. Путина. А что, собственно, им понравилось? Непонятно. Мне кажется, нравился не столько сам прозаик, сколько само то состояние – находиться и внимать каждому слову «выдающегося» писателя, который сидел рядом с самим Президентом, да еще ему и советы давал, как управлять страной! Ну, гений, одно слово. Не признанный «высшим эшелоном» политики. «Вашими бы устами да мед пить».

Насчет «уст». Речь г-на Прилепина удивляет какой-то невероятной убогостью. Даже не верится, что он когда-то заканчивал филфак Университета (может, и заканчивал, но с очень-очень синими-синим дипломом). Особенно ярко это было видно, когда заговорила переводчица его книг и издатель, заговорила по-французски, конечно. Но ее поставленная речь, глубина и яркость замечаний, выводов еще более резко оттеняли всё несовершенство убогого языкового ряда  автора романа «Грех».

Чтобы вернуться к литературе от политики – о своей политической деятельности Прилепин рассказал достаточно, хотя многое так и осталось в тумане – что же он и его коллеги-политики предлагают через свою партию «Другая Россия» – я задала писателю каверзный вопрос: мол, почему такая жуткая мрачность в его романах, такое ощущение, что он видит всю жизнь в черных красках. На что автор «Греха» отфутболил, сказав, что этот вопрос можно переадресовать многим, если не всем русским писателям, начиная с Гоголя, «Мертвые души» которого – произведение, по мнению г-на Прилепина, мрачное, и кончая Достоевским с его «Преступлением и наказанием» – «Уж совсем «веселое» произведение! – съязвил он, добавив с раздражением, – Ну, а если Вам не нравятся мои произведения, которые Вы находите мрачными, читайте веселую литературу, как Оксана Робски – как украшать дом.» Вот, молодец! Спасибо, что он меня – поэта и писателя – на кухню не отправил, читать поваренную книгу. А что! Поваренная книга, между прочим, самая веселая: хорошо готовить и правильно и вкусно питаться – ведь сколько в этом положительных эмоций! Ну, а если серьезно, ничего серьезного в его ответе не было, а сплошная софистика: внешняя форма, за которой скрывается смысловая пустота. Ведь при всей своей внешней мрачности нашей русской литературы XIX века, она несет главное – Веру в Человека, Гуманность и Гуманизм. То, что отсутствует в произведениях очень многих писателей  25-летия после развала Союза, и в их числе, к сожалению, прозаик Прилепин.

Вообще, у меня осталось впечатление, что я увидела во-первых, по сути, человека очень неуверенного в себе. Именно отсюда – это его «безумие» когда-то – Чеченская война: он поехал туда не воевать, а самоутвердиться, но вышел из той войны глубоко раненым человеком – abimе. И сколько бы он ни говорил о том, что он счастлив и гребет счастье ложками, а то и половниками, в реальности это не так: иначе бы он не писал такие мрачные чернушные романы! И во вторых, я увидела человека на самом деле очень далекого от истинной литературы, не понимающего, зачем и почему он в это попал – как «куря во щи!», но почему-то ему сопутствует успех, и почему бы этим не воспользоваться? Ведь потом может так и не быть, так что хватай, пока она сыпется – эта манна небесная. Но долго ли она будет сыпаться? Никто не может это предугадать. Здесь вспоминается явно подходящая к данному случаю мифологическая история древней Греции о том, как талантливая ткахича Арахна вызвала на соревнование саму Афину-Палладу, не только воинственную богиню, но и гениальную рукодельницу, заявив при этом, что соткет полотно лучше богини и которую Афина-Паллада, за чрезмерную самоуверенность и заносчивость, превратила в паучиху, что вечно плетет теперь свою паутину.

Да, в отличие г-на Прилепина, я не люблю эпатажного и скандального прозаика Э. Лимонова (которого он считает своим кумиром), я люблю Пушкина, Достоевского, Высоцкого. На вопрос из публики – кого из русских писателей г-н Прилепин любит – он ответил: «Газданов, Лимонов», но не был назван ни один из великих, выдающихся русских писателей ни XIX, ни XX веков. Ну, хоть бы ради приличия назвал имя Льва Толстого, раз ему дали премию от «Ясной Поляны». И я – как поэт, писатель и человек – верю в Силу Человеческого Добра – в отличие от того, что пишет автор в романе «Грех»: «Всякий мой грех будет терзать меня… А добро, что я сделал – оно легче пуха. Его унесет любым сквозняком.» Странная фраза – если не сказать больше! Автор романа – мне – нам, сидящим в зале – так и не объяснил, что он хотел этим сказать, спрятавшись в ответе за «персонаж», который якобы к нему лично и его размышлениям о бытии не имеет никакого отношения. Нет, я все-таки верю, хочу верить, что Захар Прилепин, написавший всего лишь три книги, но имеющий столько апломба, словно прожил в литературе полвека, который называет себя писателем, в конце концов, им станет и скажет нас что-то поистине глубокое. Но для этого надо читать не Лимонова, а Достоевского. И работать не по 15 минут в день. А по 8-10 часов. Как Л. Толстой, В. Аксенов, Солженицын… список может быть очень длинным. И уж, конечно, писать не левой пяткой.

Знаешь, в конце, мне даже хочется пожелать ему что-то хорошее. Ведь не звери же мы, правда – Элик? И эти пожелания – уверена – до него, через космос – дойдут. Другое дело, будут ли восприняты? Или отторгнуты? Так что же я могла бы пожелать Захару Прилепину? Конечно, здоровья. Потому что на самом деле работа писателя – это труд. И труд большой, требующий большой закалки – и физической, и психической. И далее – не успеха я ему желаю, а углубления в Жизнь. И не только в ее черную часть. Ведь как сказал  Ницше: «Чем больше ты всматриваешься в бездну, тем больше бездна всматривается в тебя.» И это — путь опасный. Так как, если в тебе недостаточно внутренней – светлой – Силы, бездна… она ведь долго всматриваться не будет, она заглотит. А еще хотелось бы, чтобы писатель З. Прилепин почаще вспоминал ту фразу, которую я ему «подкинула» во время этой Встречи: «Какими глазами ты смотришь на этот Мир, такими глазами этот Мир смотрит на тебя.» Ну и, конечно, я, которая поэт (но и писатель тоже) «до мозга костей», не могу закончить свое космическое пожелание иначе, как стихами – в данном случае, Тютчева – адресованными писателю Захару Прилепину:

«Не знаю я, коснется ль благодать

Моей души болезненно-греховной.

Удастся ль ей воскреснуть и восстать.

Пройдет ли обморок духовный?»

С надеждой, что этот «обморок духовный» у него пройдет и он нас порадует – в Литературе – чем-то стоящим, истинным.

Пока, дорогая. Будь здорова и успехов тебе, с твоими студентами. Может быть, среди них уже сидят… будущие настоящие писатели.

Софья Оранская,

Поэт, писатель, сценарист,

Париж