Стихи Софьи Оранской, опубликованные в сб. поэзии и прозы «Друг на Фейсбук» — СПб, Изд Четыре, 2022
Соленые плескания Эпохи
Несу на коромысле два ведра,
Там – не вода:
Солёные плескания Эпохи,
Великие прощания той крохи.
—
И долго-долго… Тропкою… Дворами…
И лают псы, и поле под парами.
И надо донести, не расплескать…
И вам – не-воды эти передать.
Память любви
У берёз есть судьба позагробная.
У земли есть тьма нерождённо-утробная.
У любви есть свечение перво-опробное.
У меня память есть ноче-незлобная.
Бордо
Старый город, немного в печали,
Стены чёрны, седая душа.
Мы шагами его обнимали,
И ложилась на плечи роса.
—
Я и здесь прожила и отбуду
К синь-лесов неотпетому чуду.
Я здесь срок отбыла… И найду
Средь свечей огневую мою.
—
Иглы в небо, ступени к высотам
Рассмотрели под разным углом
Нас, торговых. И нам поделом!
А коты льнут к забытым воротам.
—
Чрез врата городские въезжали
Короли. И вот топаю я
Там же всё. И всё та же река.
Только тысячи дней отстучали…
—
Будет старый город, править
Солнце тёплыми броженьями.
Хор свечей тишь сводов славить –
Меж провало-пораженьями.
Купола воззваний
Желаний тучи отшумели в реки. У покоса
Серебрятся радугою росы.
Были в гнев морозы,
И мигали звёзды
Тишиной из туч.
—
Льётся в руки луч
Роскошь без прибраний, –
Золотые грани
В жилы – чрез Века,
Кружением – Земля,
И купола воззваний,
И колокол в груди:
«Забывшихся люби…»
—
И плачут монументы
Отлившимся дождём.
Мы мимо них идём,
Под теневые тенты.
—
Льётся луч в ладони
Розовощекой Лёли.
И церкви все в лесах
Прощают праздных, нас.
На чистые пути
Белые панамы
Во поле цветут,
Красные романы
В тень садов бегут,
—
Чёрные истории
Устрашают мир,
Жёлтые бокалы
Украшают пир.
—
Голубые грёзы
Отцвели в лесах.
Розовые розы
Отвяли в волосах.
—
Сиреневые ветки
Снятся на снегу.
Коричневые сетки
Протянуты в дугу.
—
Зелёные отвары
Прогнали ведьм в леса,
Синие забавы…
Ночные голоса.
—
Оранжевые знаки, –
Змеино-ворожба.
Внепризменные браки, –
Предвечные поля!
—
Чрез грязные дороги
На чистые Пути.
Чрез дымные пороки –
На край большой мечты!
Пред-Видение
К*
Все удаляется в печаль
и ничего уже не жаль
как будто берег в берега
стучала чёрная волна
и словно занавес упал
и там твой взгляд навек пропал
изчез и голос вот и мост
лишь на холмах остался холст
как будто… Ливень долго лил
и камень скал твоих точил
и словно гром с небес упал
ведь кто-то верил может ждал
того ли… Всходит утром новь
и стынет снова чья-то кровь
и удаляется в опал
душа
искавшая Граал.
—
Так, ослеплённая звездой,
идёт ведомая и к той…
И белое перо легко.
И глас вещает: «…!» Вот окно
и двери… Что за ними? Свет?
Иль запись почерневших лет?
Открыть? Вот берег в берега…
Стучит зелёная волна
и словно… Занавес упал!
И там твой взгляд навек пропал.
Так у-д-а-л-я-е-т-с-я в опал
Душа
Искавшая Граал…
Иди со мной
K*
Так скоро ль я себя переборю?
Своей упьюся волей и любовью(?).
И – кровью
заливается заря.
И где-то снова я.
—
Иди со мной по гроту
(и мысленно целуй следы… следы…).
Здесь кельты были, будем снова мы,
не обращаясь к скорбному народу.
—
И мыши пролетают, тень чертит-
чертится остро над озёрами, над светом
ладоней наших.
Жутко… жёлто-блекло…. мне не страшно…
Здесь волосы как вылет-выжиг в лето!
И ты стоишь, прижатый красотой!
И сам не свой…
—
И пахнет сыростью (но глубина без нас
бессмысленна), и тени разгоняя
стрелами – карих – глаз,
собой от мук обороняя….
—
Не стоит. Я сама. Вот только б выйти в свет
из лабиринтов, по пути убив дракона.
Но здесь твой Час, отбросив в стены «нет»! –
кочует в оный
—
День! Выходы из грота в горы.
Здесь возрождает взоры!
Ты придешь
K*
Ты придёшь – как растают снега.
Ты придёшь – я так долго ждала.
Ты придёшь – от тех мук онемев:
тот медведь? Скорпион? или лев?
—
Ты придёшь – вдруг устав от тоски,
и упав на колени, руки
так коснёшься, калёностью губ:
верен? нежен? жесток? или груб?
—
И затихнет восторженный шквал,
не понявший трагедии зал.
Я же занавес тот опущу…
И в тот миг всё медведю прощу:
—
скорпионовы яды и гнев.
Ведь в капкане том мучился лев,
и от боли кричал, бился, выл:
верил? знал? ненавидел? любил?
—
И упасть ли? взлететь ли хотел?
Так что сгрызть свою лапу сумел,
под луною из сетей сбежав,
Человеческий облик приняв…
—
И казалось: забыт страшный сон…
Был медведь? или лев? Скорпион ?
Там ли выл – от той пытки? тех мук?
И опять чьих-то роз пышный круг,
—
и улыбки женщин – кашмир!
И опять чей-то бал! чей-то пир!
И в руке той – бокал… Загляни:
там на дне та печаль, эти сны…
—
И взглянув… «Да подите вы прочь!
Я иду – в ту Великую Ночь!..»
Утомленному сердцем
K*
Спи, мой родной. Ведь я с тобою – рядом,
В ночи ведущая к небесному звезда.
Нам не нужны те пышные парады.
Но я тебе, пред-вечная, нужна.
—
Спи, нежный мой, уставший от волнений.
С тобою рядом я – хранительница чар.
Всё сходит в мрак надгробий, цепей, тлений.
Лишь бесконечен наш нетленный дар.
—
Спи, верный мой. Я сон твой охраняю
от тёмных и могущественных сил.
И всё вдали так чувствую, так знаю:
как ты об этом Небо не просил.
—
Спи, утомлённый. Дам тебе я силы.
Пусть длится ночь, пусть расцветает мак.
Пусть нежные поют на ветвях вилы.
И даст Всевышний нам сопутствующий знак.
—
Спи, мой сердечный. Я с тобою – рядом,
храню тебя от адского огня.
Спи, чуткой мой, под куполами Града…
Крылами белыми от бури заслоня,
—
тебе шепчу, и ты меня там слышишь.
Спи, сокол мой. Пусть боли отойдут
под голубые и обветренные ниши.
А нам-вдали с тобою цепи разогнут.
Белый снег (В чистоте той нежной)
K*
Ты помнишь этот снег? И в чистоте той нежной –
Холодность ожидания всех встреч…
И я была закрыта и прилежна,
И так обдумана и скрыта взглядом речь –
—
Твоя-моя, и снег… и снег… не таял…
Стояли сотню лет, молчали вдаль…
Но где-то, в подворотне там, залаял…
И было нам обоим – это – жаль.
—
Ты помнишь? То, другое: с глаз катилось…
Я слишком знаю: ты под капельницей в ночь
Сжимал рукою простынь… – Как всё сбылось!
И этот снег, и поцелуй, и синий дождь…
—
И даже то, что вовсе не мечталось,
Не бредилось и в самом страшном сне.
Так это только кажется!: рас–палось.
На самом деле: мы на чьём-то там холсте –
—
Неведомом обоим – в поцелуе
Горящем, в обнаженьи верных нег…
И что-то он до–пишет, до–рисует…
Я даже знаю что:
наш первый в жизни снег.
Я и днем – Со-Творенье
Да и правду скажи мне:
Я и днем – Со-Творенье.
Да и дай Ты мне Слово:
Я и ночью – горенье.
—
Да и горем повей мне:
Я и в вечер – с собою.
Ты мне Тайну поверь…
Я там буду с Тобою.
—
Только здесь заковало
Меня племя цепями, –
Несловами, незлами,
Не Твоими страстями.
—
Через веру, чрез жданье,
Чрез терпения муки,
Чрез пустоты прощанья,
Чрез неволи разлуки –
—
Мне пройти и оставить…
Что-то где-то кому-то.
Будет внук солнце славить
И стремиться к чему-то.
День Поминовения
Памяти мамы, ветерана ВОВ
Вот тихий и немного грустный Вечер…
Я за тебя поставлю свечи
за эту душу – будет Час,
поплачу в скорби я о вас.
Ты ж о себе, о нём поплачешь.
И это, вероятно, значит…
Ах, в этом Мире та душа
жила так тихо, не спеша.
И потому понять нам трудно
друг друга. – И порой так смутно
на сердце. Но опять тот Вечер,
и за тебя я ставлю свечи
так просто, всё в любви прощаю –
ведь нам тот Рай не обещают.
Его лишь тем трудом души
находим. – Грусть ту заглуши
и вспомни: в день Поминовенья
– и легким было дуновенье –
сидели у родных холмов
с ломтём от спелых пирогов…
И свечки на холмах горели…
И колыхали нежно тени
от тополей, от тех берёз.
И было нам почти до слёз…
—
А на душе – всё ж Благодать.
Да и зачем нам больше знать?
Я улечу в тот край – опять…
—
И здесь порой, в тот грустный Вечер,
за вас двоих поставлю свечи.
Простая Любовь
Памяти отца, ветерана ВОВ,
историка, математика, краеведа
Стоим с тобой на остановке
А сзади дом – сирень цветёт –
А за заборчиком – морковка
И вишни, яблони… Мой рот
Весь красный, ела я клубнику,
Качалась на качелях… Ты ж
Сидел с родными там… Вот миги
Простые. И стоим. Молчишь.
Ты – с палочкой, глаза же – кари
И веселы. Сирень шумит.
А завтра мы варенье сварим…
Смотрю: там голубок сидит
На синем на крылечке нашем
Курлычет… Ты же смотришь вдаль.
И говоришь: «Что может краше
России быть… Вот только жаль:
К морям не ездил, и в Париже
Так как мой дядя не бывал.
Быть может, ты, дочура, слышишь?..»
И мило так за ручку взял…
И подошел автобус, сели,
Поехали. А голубок
Вспорхнул. Упали снова тени
На наш садок.
Так едем, едем, вечер нежный…
Так отчего же ты грустишь?
Ведь все мы здесь немножко грешны.
И скоро ночь. И скоро – тишь.
Я лягу спать, а ты там сядешь
На кухне… Мне ж не спится вновь:
Ведь ничего на свете краше
Нет, чем такая вот
Любовь.
В летнем садике
Памяти дорогой тети Н.
Подо пнём – картина
Жизни без небес.
В садике – малина –
Качает без словес.
—
Огурчики налиты
Соками… Хрустит
Огромная панама,
Под кустиком сидит.
—
На ветках вишни зрелой
Подрались воробьи.
На лавочке замшелой
Грустят карандаши.
—
Антоновка склонила
К панаме рукава,
В ладошки уронила
Душистости плода.
—
Грызет панама сочный
Огромный этот шар…
Ей будет i-над-строчный
Чернильно-спелый жар.
Праздник Матери
Дорогому сыну
Подари мне букет цветов.
Лучше всего – сирени!
Чтоб под этой букетною сенью
в ароматах земли утопать…
И иные края вспоминать…
—
Так, мой сын, только тебя
в этот День и хочу снова видеть.
Но другую сим Днем не обидеть. –
—
В праздник Матери снятся мне сны,
где родились на Свет
Я – и – Ты!
Родной дом
Памяти родных
Дом старый и разрушенный мне снится
Которую весну, который год.
И в этом доме – все достойнейшие лица…
А рядом милый сад и огород,
—
Клубника, яблони, два тополя, качели,
И я – в панаме белой – к облакам!..
И вы тогда сказать еще не смели
О том, о чем могу сказать всем вам.
—
Так две – чрез грань стены и слёз – Эпохи…
И чем та Грань сильней, тем крепче Дом!
Споют и спляшут и о вас те скоморохи,
Когда над миром прогремит последний гром
—
Тех новых неурядиц. Дом, мы не сдадимся!
Пусть даже ты паришь в синь-облаках!
Мы просто в ангелов той битвы обратимся.
И просто скажем через сны и в этих снах,
—
Что Дом давно разрушенный, но живы,
Как в Доме-Отражении воскресшая свеча!
Мы были-есть-и-будем! Мы над вами!
Как голос христианского меча.
Полупрозрачна радуга любви
Елене Ф-овой, певице
Полупрозрачна радуга любви..
Держи её тем вдохновенья взглядом,
Нежнейшим средоточием души…
И будет Откровенье белых роз и алость сада
—
Вишневого, после зимы – Весна
Вернётся всем цветеньем, отражаясь
В озёрах глаз твоих, упруга и легка
Сирени ветвь, в огонь свечей преображаясь,
—
В полупрозрачность радуги любви
И в утонченность голоса – сопрано…
О, эту данность дружбы сохрани!
А я твоей сиренью… залечу печали раны!
Софья Оранская, Париж